Великий Макиавелли. Темный гений власти. «Цель оправдывает средства»?. Страница 2
Как мы видим, принимались очень серьезные меры для того, чтобы пресечь в зародыше всякое сосредоточение власти в одних руках – должности в Республике носили временный характер, ротация была частой и не давала возможности создавать клики. К тому же из города были изгнаны дворяне, укрепленные башни, в которых они жили с давних времен, были снесены, а все вооруженные силы Республики были поставлены так, что управлялись не отдельными лицами, а всей Республикой в целом. Считалось, что свобода простых граждан таким образом ограждена и от носителей высоких должностей, и от угрозы захвата власти оружием.
Угроза «... захвата власти обаянием...» предусмотрена не была.
III
Где-то к середине XV века, уже после того как был проведен Catasto1427 года, о котором мы говорили, во Флоренции возникли Медичи.
Собственно, что значит – возникли? Семья была старая, жила во Флоренции с XII века и занималась банковским делом. Что до «медицинской» фамилии, то, по одной из версий, один из родоначальников клана был врачом (medico) при дворе Карла Великого. Злые языки, впрочем, утверждали, что не врачом, а аптекарем, и не у Карла Великого, а у кого-то другого, много попроще. Во всяком случае, представители рода Медичи уже к концу XIV века составили себе столь значительное состояние, что начали мешаться в политику. И политиками они оказались не менее талантливыми, чем банкирами. Они играли на противоречиях между цеховой знатью и «тощим народом», добивались высоких должностей вроде поста гонфалоньера справедливости, но однажды доигрались до того, что семья их была изгнана из Флоренции по подозрению в заговоре с целью захвата власти. А после того, как срок их изгнания истек, им запретили занимать общественные и государственные должности.
Медичи сосредоточились на своей банковской деятельности – и так преуспели, что сумели вернуться в политику.
Заглянем в энциклопедию еще разок:
«... В начале XV ст. Джованни Медичи достиг высших должностей, а в 1434 г. его сын Козимо, воспользовавшись недовольством народа знатью за частые войны и тяжeлые налоги, захватил в свои руки власть...»
Вот об этом человеке, Козимо ди Джованни ди Медичи[1], есть смысл поговорить подробней – он-то и придумал удивительный способ преобразования денежной массы в политическую власть, и сделал он это именно что « обаянием». Это при нем Медичи стали самой богатой и могущественной семьей во Флоренции, с настолько обширной сетью клиентелы и патронажа, что они оставили позади все прочие семейства флорентийских олигархов.
Козимо Медичи был человеком очень умным и в своей деятельности банкира и предпринимателя следовал правилу, изобретенному им самим: «... Умение тратить деньги еще важнее, чем умение их зарабатывать...».
Он тратил очень много – от нeгo так или иначе зависело много людей. Люди эти выбирались им столь же тщательно, сколь это делалось им в отношении деловых проектов: риск «вложения» оценивался в соответствии с возможными перспективами выигрыша.
И выигрывал он очень часто. Когда ему после ареста пришлось бежать из Флоренции, вернулся он туда с помощью своего друга и заемщика, папы римского Евгения IV. Вообще репутация необычайно богатого банкира, щедрого к друзьям и вовсе не заносчивого, а напротив, всегда готового помочь, очень ему помогала. Козимо Медичи в отличие от очень многих не просто пользовался влиянием – он еще и совершенно сознательно стремился избегать того, чтобы ему завидовали. Например, он добровольно платил самые большие в городе налоги. Во всех предприятиях Республики, в которых он желал бы участвовать, Козимо неизменно устраивал так, чтобы не он выступал в качестве инициатора дела и вообще создавал впечатление, что за проект он берется только по просьбе большинства – или, скажем, влиятельных людей, которым он не может отказать. Все это было только видимостью, которую Козимо Медичи усердно создавал. Скажем, его высокие налоги были вовсе не так высоки, потому что подлинных размеров его состояния не знал никто. Он держал секретные счета, спрятанные так, что до них не дознался бы никакой асессор, он преувеличивал размеры своих потерь по убыточным займам и приуменьшал доходы, получаемые им от выгодных предприятий.
Делалось это тем легче, чем большее количество клиентов обслуживал его банк, у которого было множество отделений по всей Италии, и даже и шире, по всей Европе.
А взятки, льготные займы, предоставление доли в выгодных предприятиях самым разным людям в его родной Флоренции сделало его человеком чрезвычайно влиятельным, и при этом без того, чтобы он был на виду, обремененный официальными полномочиями.
И в результате он мог манипулировать даже налоговой бюрократией города, и его недруги вдруг обнаруживали, что с них требуют куда больше, чем полагалось бы. Что, конечно же, всегда можно было уладить, переговорив с « простым гражданином Флоренции», Козимо Медичи.
Иностранные послы, собственно, с самого начала получали инстрикции от своих правительств – в случае серьезной проблемы не тратить время на обсуждение вопроса с официальными властями Флоренции, а сразу идти к « простому гражданину».
Как писал впоследствии Энеа Сильвио дель Пикколомини, секретарь папы Евгения: «... все политические дела решаются в доме Козимо Медичи. Это он решает, кто займет какую должность, он решает вопросы войны и мира, он контролирует принятие законов. Он король Флоренции – во всем, кроме титула...»
Энеа Сильвио дель Пикколомини знал что говорил и в политике разбирался замечательно. Настолько замечательно, что в 1458 году он cам добьется избрания на папский престол и станет Пием II, папой римским.
Но до этого еще далеко – пока что мы просто говорим о том, как умело Козимо Медичи тратил свои деньги.
IV
Он тратил их в умопомрачительных размерах. Согласно его внуку, Лоренцо, о котором у нас еще будет случай поговорить, семейство Медичи (в основном Козимо) в период с 1434 года по 1478 потратилo на налоги, постройки и благотворительность около 664 тысяч флоринов. Флорин, как мы уже знаем, весил три с половиной грамма, тысяча флоринов – три с половиной килограмма, так что если умножить эти килограммы на 664, то получится две тонны и еще 234 килограмма золота.
Есть смысл сравнить эту сумму с доходами Бернардо Макиавелли – сотня флоринов в год.
На что же шел весь этот огромный поток золота? Налоги, понятное дело, – на нужды Республики. Благотворительность – на помощь бедным и на прочие богоугодные дела. Очень много шло на церковь, например, на постройки и украшение монастыря Сан-Марко.
Козимо дружил с архиепископом Флоренции, Антонио Пьероцци. Монах-доминиканец был совершеннейшей противоположностью своему другу – он был человек от мира далекий, аскет и праведник и сурово осуждал ростовщичество. А кем был Козимо Медичи как не исключительно успешным ростовщиком?
Чем-то, однако, они привлекали друг друга – возможно, силой интеллекта? Во всяком случае, они встречались очень часто, в беседах проводили целые часы, а Козимо Медичи в итоге, помимо прочего, подарил монастырю все духовные книги из своей огромной библиотеки.
Библиотека, собственно, была только частью сокровищ, которые были собраны Козимо Медичи. Помимо дел материальных, связанных с банком, торговлей и промыслами, помимо дел духовных, связанных со спасением души, он страстно интересовался новым учением, возникшим в Италии с того времени, когда в ней появилось ощущение утраченного мира античности.
Прошлое показывало образцы и красоты, и мудрости. Работы римских и греческих философов, поэтов и историков старательно изучались, античные статуи и фрески служили образцами для художников и ценились необыкновенно высоко.
На античность вообще смотрели как на образец, и даже стало считаться, что после долгого сна и забвения ее следует как бы возродить. Oтсюда и пошел введенный уже позднее термин «Ренессанс», или, если по-русски, «Возрождение».